С этого номера мы начинаем регулярный обзор книг, в первую очередь, философско-политического и научно-исторического направления. Все краткие рецензии будут делиться на три группы:

1. "SINE QUA NON". К этой категории относятся книги, прочтение которых редакция "Элементов" считает необходимым для всех тех, кто всерьез интересуется интеллектуальными проблемами, разбираемыми нашим журналом.

2. "CURIOSITAS". В эту группу входят различные курьезные публикации, которые любопытно прочитать и осмыслить, но вполне можно и не читать.

3. "MONSTRUOSITAS". К этому разряду относятся произведения, поражающие своей чудовищностью — либо дикой безграмотностью, либо нелепостью основной идеи, либо какими-то другими отличиями, достаточными для того, чтобы поместить книгу в отдел "интеллектуальной кунст-камеры".

Вильнюс, 1991 (факс. изд. 1937 ) — 574 стр.

Блестящий труд, убедительно доказывающий существование в России глубокой богословской традиции, уходящей корнями к восточным отцам, афонским исихастам и ранне-христианским мистикам. Флоровский, величайший современный православный богослов, историк, мыслитель. В юности был тесно связан с евразийцами. Позднее перенес принципы Консервативной Революции, общей для всех евразийцев, из сферы политики и культуры в сферу богословия и истории православного вероучения. Особенно интересны первые главы, посвященные ранним русским богословским трудам. Крайне любопытны соображения относительно раскола. Автор считает, что в расколе драматически проявилось то внутреннее богословское, духовное и метафизическое трение, которое предопределило во многом всю историю Церкви — трение между "Царствием" и "царством". Сторонники Аввакума живо почувствовали начинающуюся десакрализацию русского православного государства, Святой Руси, и прореагировали на это радикальным поиском "Царствия" по ту сторону государства. В другой своей книге "Византийские отцы V-VIII века" Флоровский говорит об аналогичном противопоставлении "пустыни" и "империи" у первых христианских отшельников. Вся книга проникнута огромной эрудицией и глубоким пониманием духа православной ортодоксии. В части, посвященной богословским мотивам у более современных авторов XIX-XX вв., в силу особости самой темы Флоровский делает замечания, несколько окрашенные индивидуальными вкусами (даже следа такого индивидуального подхода нет, однако, там, где речь идет о богословско-догматической стороне — и это самое главное). Довольно прохладная оценка, в частности, дана Гоголю и Леонтьеву. Заканчивается этот фундаментальный труд поистине гениальной формулой, могущей служить девизом Консервативной Революции: "Подлинный исторический синтез не столько в истолковании прошлого, сколько в творческом исполнении будущего..." Книга, как и все остальные труды о.Георгия, должна стать настольным справочником для всех русских интеллектуалов.

Санкт-Петербург, Гидрометеоиздат, 1990 — 526 стр.

Основной труд гениального русского ученого, в котором излагаются основы его научной концепции. Гумилев был самым глубоким и ярким представителем современного евразийства, традиции которого он не только продолжил, но и в каком-то смысле привел к высшему синтезу. Во многом Гумилев оригинальнее и выше своих предшественников. Типология различных видов цивилизации, концепция циклического развития этносов, исследование этнической истории Евразии, теория "пассионарности" — подробное развитие всех этих тем дано в этом главном труде Гумилева. Одним из основных мотивов книги является утверждение "духа героизма" как одной из наиболее привлекательных ценностей человеческой цивилизации. Каждая строчка этой работы является опровержением, отрицанием либерального тезиса о "конце истории". С точки зрения Гумилева, фраза "конец истории" может означать только мироощущение и самоощущение "химерического", "реликтового" этноса, прошедшего фазу обскурации, а отнюдь не какой-то объективный процесс. Фукуяма, по Гумилеву, однозначно относится к типу "биологического реликта". Вся книга — научная поэма, воспевающая Жизнь, ее естественные, природные, этнические и культурные проявления. Для понимания современной евразийской идеологии, для осмысления нашей истории и ее глубинных этнических, расовых и геополитических закономерностей труд Гумилева совершенно бесценен.

Москва, ТЕРРА, 1992 — 480 стр.

Классический труд по сексуальной психологии. Книга, которая в значительной степени повлияла на формирование позиции знаменитого традиционалиста Юлиуса Эволы — Эвола в своей книге "Метафизика секса" постоянно ссылается на Вейнингера. Основной тезис Вейнингера — радикальная "мизогиния", воплощенная в формуле "женщина — ничто". Удивительно точное и глубокое описание психо-сексуальных особенностей полов и различных типов. Вызывает интерес анализ психологических особенностей "евреев" как особого человеческого типа с довольно патологической сексуальностью. Это свидетельство особенно ценно, так как автор — сам еврей, и его трудно поэтому заподозрить в наветах на свою нацию. В нашу эпоху почти тотальной "феминизации" общества, в период исчезновения с социальной сцены мужественных, героических, "фаллических" личностей, "пассионарных" мужчин, даже чрезмерное "женоненавистничество" Вейнингера будет весьма уместно.— Чем глубже болезнь, тем радикальнее должно быть лекарство.

Полный текст главного героя и теоретика иранской исламской Революции, которая во многих аспектах была подлинной Консервативной Революцией. Важный документ современной истории Третьего Пути. Особенно интересно упоминание темы "пришествия скрытого имама, Махди" в связи с мировым революционным восстанием против Дадджала, Антихриста. В контексте полноценной и интегральной исламской традиции многие эсхатологические аспекты, свойственные всем революционным теориям, обретают свое аутентичное и духовное значение, отчетливо контрастирующее с пародийными и гротескными аспектами секуляризированных, нерелигиозных эсхатологий. Очень важна концепция "мустазафов", "обездоленных", "лишенных наследства", понятая не только и не столько социально-экономически и политически, сколько метафизически.

YMCA-Press, Париж, 1980, 317 стр.

Лучшая и самая полная работа по русскому национал-большевизму. Беспристрастный и документированный анализ этого идейного течения, без знания которого совершенно невозможно понять логику русской истории советского периода, и особенно логику сил, столкнувшихся между собой с новой силой в пост-перестроечную эпоху. Автор не только объясняет политический феномен национал-большевизма, но и делает важные экскурсы в религиозно-мистические аспекты этой идеологии, что представляется особенно ценным. Особенно выпукло описана личность "сменовеховца" Устрялова. Совершенно справедливо автор делит ранних большевиков на сторонников и противников "смены вех", что фактически подразумевает деление на "патриотов" и "антипатриотов". Линия Ленин, Троцкий, Сталин, Лежнев, Радек, Угланов — в той или иной степени и в различные периоды, безусловно, связана с национал-большевизмом. (Следует обратить особое внимание на фигуры Троцкого, Радека и Лежнева, которые в актуальной патриотической прессе часто рассматриваются как ярые "русофобы" лишь на основании их еврейского происхождения и некоторых оппортунистических и прагматических заявлений.) Анти-патриотическая линия ярче и полнее всего воплотилась в Зиновьеве и Бухарине, которые являлись убежденными и последовательными русофобами. Агурский приводит важный исторический факт — "большевиками" сразу после революции называли патриотическое крыло коммунистов и народников, а "коммунистами" — интернационалистическое или национал-сепаратистское крыло. Позже этот нюанс стерся, хотя именно он позволяет увидеть всю советскую историю как эпопею скрытой борьбы "большевиков"-"патриотов" с "коммунистами"-"русофобами". Факт того, что среди патриотов встречалось много евреев и инородцев, не следует рассматривать как простую "инфильтрацию" движения "агентами влияния" противоположного лагеря. Агурский, сам будучи евреем, прекрасно описывает психологию еврейского интеллигента начала века, у которого стремление интегрироваться в великоросскую нацию часто порождало радикальные формы национализма и даже антисемитизма. Такое явление в истории довольно широко зафиксировано и в другие эпохи и в других странах. Написанная в 70-е книга сегодня приобретает особое значение и особую актуальность, так как в ней дается анализ идеологии Третьего Пути в том виде, в котором она подспудно существовала в СССР начиная со времен революции. Сегодня, однако, эта идеология получает совершенно самостоятельное и отдельное от классического марксизма существование в общем фронте патриотической борьбы против либерал-капиталистического западничества "демократов".

В 1992 году "Наш современник" опубликовал множество интересных материалов, прямо касающихся евразийской и консервативно-революционной проблематики. Сложилось впечатление, что в этом довольно архаичном и скучном журнале — трибуне русских "старых правых" — весь год работали евразийские "агенты влияния" и тайные сторонники "новых правых"... Возможно также, что эти публикации были следствием литературной политики Вадима Кожинова, члена редколлегии журнала, яркого и интересного критика, а также сторонника евразийской, "младоросской" и отчасти "национал-большевистской" идеи (в ее нонконформистском проявлении). В качестве непосредственных интеллектуальных ориентиров для читателей "Элементов" можно назвать следующие публикации:

Под рубрикой "Открывая Континент Россия" (по названию статьи А.Дугина и журнала И.Дудинского) были опубликованы тексты русских евразийцев Г.Вернадского, Н.Трубецкого, П.Савицкого, П.Сувчинского с интересным предисловием В.Кожинова и комментариями С.Ключникова

А.Дугин "Экономика против экономики";

В.Мичурин "Возрождение Ирана". Интересный материал ученика Л.Гумилева;

А.Дугин "Карл Шмитт: пять уроков для России";

Ю.Эвола "Империя". Выдержки из книги "Языческий империализм";

Р.Генон "Индивидуализм". Глава из книги "Кризис современного мира". Важный комментарий Л.Охотина, разъясняющий проблемы Традиции в России;

Л.Гумилев "Ритмы Евразии". Последняя работа великого русского ученого;

А.Дугин "Органическая демократия". Статья, излагающая взгляд на демократию "новых правых";

Д.Калаич "Третья Мировая Война". Блестящее эссе глубочайшего сербского традиционалиста;

Е.Морозов "Россия и Юг: геостратегическая проблема". Глубокий и исчерпывающий геополитический анализ современного русского военного геополитика;

П.Савицкий "Подданство идеи".

С точки зрения интеллектуальной насыщенности, в 1992 году "Наш современник" опубликовал больше материалов высокого уровня, чем за все годы его существования. Будет очень жаль, если "евразийское лобби" перестанет действовать в новом году, и журнал вновь превратится в трибуну серых и банальных графоманов, занудливо повторяющих всем известные, но при этом часто глубоко неверные штампы. Увы, такая возможность весьма вероятна для многих патриотических изданий, отказывающихся адекватно отвечать на вызов времени. Если либералов губит чрезмерное стремление к "модерну", то типичный порок консерваторов — "архаизм".

ТОО "ВЕРА" 1992, Волгоград, 318 стр.

приложение к журналу "Кубань", Краснодар, 1992, 205 стр.

Эти две книги (в которых фактически дословно повторяются одни и те же idees fixes автора) можно было бы отнести к рубрике "MONSTRUOSITAS", если бы не серьезность вопросов, которые затронуты в них, хотя и в дикой, китчевой, сознательно (или бессознательно) идиотской манере. Изобилие абсурдных исторических сведений, патологических домыслов и бредовых утверждений относительно половых извращений и принадлежности к "еврейству" различных исторических личностей — все это как бы призвано дискредитировать основную идею, которая, однако, отнюдь не является ни абсурдной, ни нелепой, но напротив, представляет собой очень интересную и правдоподобную конспирологическую модель. Суть концепции Климова в том, что все общество делится на две основные, но неравные, категории, где меньшинство принадлежит к "тайному обществу извращенцев", которое ведет постоянную подрывную работу против нормального большинства. Эта тайная "война" продолжается в течение многих веков, начиная с древности. Практически все великие личности — политики, революционеры, писатели, философы, и просто люди, интересующиеся культурой, согласно Климову, являются либо прямыми, либо латентными извращенцами, и связаны, при этом, с "еврейством". Автор называет только два исключения — Пушкин и Шолохов; они — "солнечные гении". Климов утверждает также, что в СССР существовала специальная секретная организация, занимавшаяся выявлением "извращенцев" и их "ликвидацией". Именно такую "санитарную" цель имели, по его мнению, сталинские чистки. Сам автор, бывший советский офицер, предатель Родины и сотрудник ЦРУ, явно имел доступ к серьезным конспирологическим материалам. Об этом можно судить хотя бы по тому, что говорится в книге о существовании тайного общества "солнцепоклонников" и "лунопоклонников", хотя, очевидно, что таких авторов, как Сэнт-Ив д'Альвейдр и Грасе д'Орсе, Климов просто не мог знать. Все существенные проблемы, поставленные Климовым, — а именно, реальная склонность к сексопатологии многих гениальных людей, специфическая структура "еврейской психики" (которой давно уже занимаются профессиональные психологи — об этом писали и Фрейд, и Юнг, и Рейч, и Фромм, и Вейнингер, и многие другие), связь современных идеологий — коммунизма, фашизма, либерализма — с определенными психосоматическими и экзистенциальными архетипами — нуждаются в серьезном и глубоком изучении и исследовании, свободном от совершенно клинических тезисов самого Климова. Странно, однако, что гротескная и фальшивая пародия появилась прежде серьезного и объективного исследования этой проблемы. Возможно, это своего рода "интеллектуальная диверсия", направленная на то, чтобы заведомо опорочить и идиотизировать очень глубокие конспирологические вопросы. Совершенно очевидно, что доверчивым русским людям, не имеющим специального психологического, психиатрического и исторического образования, такое чтение крайне вредно.

Москва 1989, Философское общество СССР, 2т.

Сборник является шедевром пародирования человеческой способности к мышлению. Редчайшее сочетание политического и интеллектуального конформизма с претенциозной банальностью псевдо-мистического интеллигентски-инженерского советского сознания 70-80-ых. Показательны сами названия докладов: "Русский и советский космизм — деидеологизация или глобализация гуманизма" (К.Серафимов, болгарский теоретик мондиализма); "О ноосферной направленности нового мышления" (А.Усков); "Концепции Вернадского о ноосфере и перестройка" (А.Сунгуров); "К вопросу о понятии космизма и его отношении к новому мышлению" (В.Минеев); "Гуманистический аспект экологического мышления представителей римского клуба" (Р.Александрова) и т.д. Все вместе доклады складываются в чудовищную картину тотального умственного вырождения советской интеллигенции, демонстрирующей свою полную готовность обслужить любой (!!!) поворот партийной политики потоком услужливой графомании. Сборник является уникальным документом, фиксирующим факт совершения "интеллектуального преступления" интеллигенции, совершающей процесс "культурной конвергенции" с мондиалистским стилем мышления — soft ideology, мягкой идеологией, навязываемой Мировым Правительством народам планеты с тем, чтобы ими удобнее было управлять. Сама концепция "ноосферы", продукт грубого и мистифицированного эволюционизма, сыграла важную роль в интеллектуальном обеспечении разрушения социалистической системы и ликвидаторской политики горбачевского руководства.

Москва 1990, 437 стр.

Рецидив псевдо-научного "исторического нигилизма", появившегося в конце прошлого века в персоне Н.А.Морозова, утверждавшего, что вся древняя история — продукт воображения средневековых европейских копиистов и компилляторов, просто-напросто выдумавших всю древнюю историю по образцу современных им исторических событий. Для своей эпохи Морозов (кстати, после революции именно он был одним из основных авторов проекта затопления северных деревень и создания Рыбинского водохранилища — еще один "русский космист", помимо Богданова, претворивший в явь свои шизофренические мечтания в советское время) был довольно характерным явлением — в ту эпоху гиперкритицизм был в моде. Явление Фоменко, называющего себя "учеником Морозова", — забавный анахронизм. Смысл труда Фоменко сводится к "доказательству" той же морозовской тезы — "всю древнюю историю придумали средневековые хронисты". "Доказывает" этот тезис автор, приводя многочисленные графики, иллюстрирующие поразительные совпадения событий в циклах развития различных цивилизаций — в том числе и библейские истории ("Библия", по мнению автора, тоже написана в Средневековье!). Предельный профанизм и гиперпозитивистский критицизм автора-"нигилиста" может быть, однако, рассмотрен с прямо противоположной точки зрения — с точки зрения интегрального традиционализма. Тогда поразительные совпадения в датах аналогичных событий разных цивилизаций следует объяснять самой структурой сакрального циклического времени. Примеры такого анализа можно найти в работах русского ученого Н.Гончарова и французского генониста Гастона Жоржеля ("Четыре века человечества" и "Ритмы истории").