"Элементы" — Сергей Николаевич, как Вы относитесь к имперской идее (ее сейчас называют "имперскими амбициями")?

Сергей Бабурин — Я не могу понять тех, кто при слове "империя" начинают вздрагивать и отрекаться. Создание империй — это закономерный процесс. Империя отличается от просто государства тем, что представляет собой целый мир — мир пространств, этносов, обычаев, мир разнообразный, глубокий и оттого духовно полный. Иногда это целая цивилизация.

Нравится это кому-то или нет, но в мире и сейчас идет процесс формирования империй — Европейской, Американской... И никто не спорит в Америке по поводу того, что у США есть имперские позиции и имперские интересы. Империя — далеко не самая худшая форма организации политического пространства: она обеспечивает и безопасность, и стабильность.

"Эл." — Есть ли у Вас надежды на выход из нынешнего тотального кризиса нашей империи, и если есть, на чем они основаны?

С.Б. — Ни я , ни большинство из моего поколения, друзей, родных и близких никогда не задумывались над формулировками таких понятий, как Родина, Россия — настолько естественным было уважение к ним, равно как и к прошлому нашей страны.

И позже, когда я учился в университете, писал диссертацию, занимался в научном плане историей политических и правовых учений, в частности, древнего Китая, Индии, эпохи Возрождения, — все это преломлялось через призму личного субъективного опыта, через подчас неосознаваемый исторический опыт моего народа. В итоге я пришел к убеждению, что именно эта неосознанная патриотическая первооснова чрезвычайно сильна в большинстве наших сограждан. Именно она позволит нам преодолеть кризис, выбраться из него. Речь идет о каком-то мистическом, таинственном аспекте народного бытия, о его загадочной миссии, верность которой он хранит сквозь все преходящие политические формы с потрясающим постоянствoм.

"Эл." — Вы считаете, что это глубинное свойство не поддается разрушению под воздействием внешних сил?

С.Б. — Убежден, что нет. Это заложено на уровне генотипа. Даже те из юного поколения, кто развращен идейным смешением, хаосом и откровенным подлогом в политической и нравственной культуре последних лет, так же, как и старшие, чьи ценности расшатаны и разнузданностью былой власти, и разочарованностью в жизни, — все они остаются носителями этого глубокого и сильного свойства. Именно оно проявится (и уже проявляется) в период испытания нашего народа на прочность. Все остальное отпадет как ненужное.

Время испытания настало. Начинается экзамен на выживание нашего народа, на сохранение многовековых традиций России.

"Эл." — Выделяете ли Вы понятие "дух" в особую, конкретно значимую категорию? Если да, то что такое "дух народа"?

С.Б. — Дух — категория важнейшая. Ибо народ это не просто соседство отдельных личностей, их привычка к совместным действиям. Народ — особое духовное поле, созданное многовековым синтезом мыслей, эмоций, культур, взаимодействием конфессий и Бог знает чего еще. Поэтому, говоря о народном духе, я подразумеваю общее неотъемлемое свойство единого организма, народа.

Эта категория применима и в области реальной политики. Так, мы никогда не поймем Россию, если будем считать, что то, что произошло в 1991 году, — разделение СССР на республики и их обособление, — естественный процесс, и потому-де он пройдет безболезненно. Ничего подобного! Ибо здесь произошло вторжение в область тайного и запретного, в область духа; ответная реакция общественного организма последует неотвратимо, сколько бы против этого ни агитировали политики.

"Эл." — Россия, которая потрясающе сильна своим полиэтническим сплавом, многонациональным составом, сегодня терпит бедствие вследствие удара, нанесенного в это, самое, казалось бы, прочное место. Нет ли в этом, на Ваш взгляд, парадокса?

С.Б. — Как ни грустно, но многонациональный состав России уже не в первый раз позволил осуществить попытку ее взрыва изнутри. Извне она, как известно, непобедима.

Однако этот развал не может быть вечным. В конечном итоге, и эта попытка разрушить Россию будет неудачной, так же, как и все предыдущие. Возможно, в этом и состоит парадокс, но выздоровление, — хотя оно будет и нелегким, — произойдет благодаря усилиям многих народов. Не исключаю, что в этом есть некая цикличность, проявленная во внешних общественных процессах. Обратите внимание: оба удара по нам в XX-ом веке (1917 и 1991 годы) нанесены в периоды, когда страна стала выходить на уровень мощнейшей в мире, обладающей богатейшим потенциалом державы...

"Эл." — Каковы главные причины Вашего неприятия нынешнего правящего режима?

С.Б. — Я не приемлю его основные черты: режим отрицает не просто социалистические традиции России последних семи десятилетий, но отрицает ее многовековые традиции на уровне генотипа народа. Соответственно, это находит отражение как во внутренней, так и во внешней политике. Остановлюсь на нескольких примерах последней.

Мы предали не только тех союзников, которые появились в результате Второй мировой войны и которых можно было бы приписать влиянию исключительно Коминтерна и социалистической системы. Мы предали внешнеполитическую линию России, формировавшуюся в течение нескольких столетий. Мы утратили позиции в Восточной Европе и в арабском мире, в том числе совершив клятвопреступление перед Ираком, позволив возобладать на Ближнем Востоке двойной морали, когда агрессора — Ирак — бомбят и расстреливают, и в то же время ничего не делается для того, чтобы наказать находящегося рядом другого агрессора — Израиль...

Но "вершина" — это предательство Сербии, страны, которая на протяжении многих веков поддерживала Россию. То, что "российские" дипломаты натворили сегодня, придется расхлебывать нашим внукам. Таким образом, оценка нашей внешней политики столь однозначна, что трудно подобрать определения, которые в полной мере характеризовали бы степень ее падения.

"Эл." — Вы полагаете, это результат целенаправленной деятельности?

С.Б. — Я не исключаю, что это и есть главная цель "перестройки".

"Эл." — Ослабление России, распад СССР... В результате — полная победа анти-русских сил?

С.Б. — Я так не думаю. Скорее — начало нового витка общественного развития. Разрушение или ослабление России — это не просто нанесение удара по евразийской доктрине. Удар пришелся по стабильности миропорядка вообще, ибо не может существовать стабильного монополярного мира. На смену бывшему СССР неизбежно придет другой "полюс". Что будет им: возрожденная Россия или пробудившийся Китай, занимающий сегодня выжидательную позицию? Об этом говорить пока преждевременно.

"Эл." — Поскольку Вы употребили термин "евразийство", не могу не спросить: принимаете ли Вы в качестве рабочей систему координат "евразийство" — "атлантизм", впервые предложенную Александром Дугиным в статье "Великая война континентов"?

С.Б. — Принимаю. И хотя такая система не бесспорна, в ней слишком много справедливого, чтобы ее отрицать. Более того, факт противостояния двух мировоззренческих типов позволяет понять многие политические коллизии XX-го века, трудно объяснимые в иных системах отсчета.

Используя "евразийство" и "атлантизм" в качестве ориентиров, можно более определенно говорить и о грядущем восстановлении второго "полюса", о котором уже упоминалось. Таким полюсом может стать Евразия в целом (если возобладает концепция евразийского единства). "Полюсом" может стать и держава, доминирующая в этом регионе. Уже сегодня возможными кандидатами безусловно являются объединенная Германия и Китай...

В системе отсчета "евразийство" — "атлантизм" разрушение России — процесс в высшей степени желательный для тех, кто сегодня потребляет наибольшее количество мировых ресурсов и хотел бы получать эти ресурсы с нашей территории во все возрастающих объемах. Однако это опасный процесс, ибо он не позволяет предвидеть будущее однозначно. Так, я согласен с утверждением живущего в Париже нашего соотечественника Владимира Максимова, что сегодняшние процессы — это "черная дыра", в которую удалось втянуть народы России. Но "дыра" расширяется, и в нее может быть втянут весь мир.

"Эл." — Каковы, на Ваш взгляд, реальные перспективы мондиализма? Каков возможный масштаб его успехов? Ведь в последние годы действия внешних и внутренних мондиалистов — от Рокфеллера, Бжезинского и Аттали до Горбачева, Яковлева, Шеварнадзе и Бурбулиса — нанесли нам страшный непоправимый урон!

С.Б. — Прежде всего возникает вопрос: а по какому признаку будет происходить самоосознание человечества как единого организма? И отсюда другой вопрос: если мы говорим, что государство — это форма политической организации общества, то по какой формуле мондиалисты предполагают создать единую политическую систему, применительно ко всему человечеству? Каким политическим содержанием будет наполнен Новый Мировой Порядок, активно пропагандируемый как мондиалистами Запада, так и их отечественными подпевалами и "агентами влияния"? Допускаю, что в качестве прообраза этой организации они рассматривают ООН, которая включает в свой состав большое количество различных национальных государств. Такое согласовательное, консультативное объединение, чьи резолюции в действительности носят, скорее, чисто рекомендательный характер, можно себе представить. Более того, нечто подобное, на самом деле, в сегодняшнем мире необходимо. Но что касается радикальных мондиалистских планов, то это совсем другое дело. Мондиалисты стремятся уничтожить сами независимые политические и национальные образования, стереть все существующие между ними различия, унифицировать их особую, уникальную в каждом конкретном случае историческую судьбу. Уничтожить эти границы невозможно, даже прибегнув к помощи самого эффективного оружия. Это противоречит самой логике человеческой истории, самому основному качеству человека, который с необходимостью имеет глубинные органические исторические и культурные корни в историческом прошлом своего народа, своей нации, своего государства. Чтобы до конца реализовать планы мондиализма, надо, в конце концов, уничтожить самого человека как такового, поскольку человека без традиции, без нации, без истории, без государства просто не существует. Так что господа мондиалисты чего-то не додумали.

Я рассматриваю мондиализм как попытку унификации человечества вопреки национальным и государственным традициям народов. В этом смысле мондиализм — это враг всех существующих народов и государств.

С другой стороны, мы видим, что все мондиалистские проекты имеют на себе явный отпечаток того политического, правового и государственного режима, который так радеет о наступлении этого пресловутого "Порядка". Отсюда напрашивается вывод: после крушения биполярного мира именно США стремятся стать единственным планетарным диктатором, стремятся стать единственным арбитром в международных вопросах. Нужно ли это всем народам мира? Отнюдь не уверен. Более того, от установления такой планетарной диктатуры проиграют, в конце концов, сами США. Не могут не проиграть ...

И здесь, быть может, уместно еще раз вспомнить о русской миссии, о тайном судьбоносном предназначении нашего народа. Согласно исторической логике, возможно, именно нам, русским, суждено положить конец противоестественным и анти-человеческим планам мондиалистов.

(Беседу вел А.Соколов)